ОТ КОММУНИЗМА К СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ
Written by Эрик Соловьёв
Отталкиваясь от определения молодого Маркса, говорившего, что «коммунизм – это непрерывное движение, которое уничтожает теперешнее состояние», можно попробовать вывести разницу вектора коммунистической и социалистической мысли. Коммунистами, следуя этому определению, следует назвать Михаила Бакунина с его «отказом от государства», Льва Троцкого с его «перманентной революцией», Эрнесто Гевару с его «экспортом восстания», пожалуй, даже Андреаса Баадера и Ульрике Майнхоф с их «взрывным подходом» к банкам и супермаркетам. В истории мировой цивилизации как пример реализации коммунизма можно привести только стадию первобытно-общинного строя. Всё, что, якобы было «коммунизмом» в ХХ веке я бы так обозначать не стал.
Ещё одной особенностью коммунизма прошлого столетия является то, что люди стремящиеся на практике реализовать подобные идеи, действуют против существующей государственной системы, они всегда против своего государства. Вспомним, как желал Владимир Ульянов-Ленин поражения России в первой мировой войне! Ибо коммунизм, опять-таки вспомним определение Маркса или твёрдое убеждение Ленина, что революция возможна только во всемирном масштабе, может быть только экспансивен. Мировая революция – необходимое условие пути к коммунизму.
Социализм же как метод реализации общественных интересов под контролем государства в одной отдельно взятой стране был проявлен в ХХ веке в различных модификациях. Крайние примеры – это NSDAP-овская Германия, ВКП(б)-шный Советский Союз, Корея с букетом идей чучхэ. Страны, где государство имело и имеет тотальное право управлять всем по своему усмотрению, так что Гитлер, Сталин или Кимы, разумеется, не являют собой пример демократических правителей, выражающих волю народа, а останутся в истории как кровавые диктаторы.
Однако зверских крайностей социализма, вдохновляемого коммунистическим стремлением вырваться из всех и всяческих систем, позволяет избежать традиционная буржуазная демократия. Поэтому для меня столь принципиально разделение сугубо социалистических идей и социал-демократических. Достойные примеры здесь, например, Швеция и Австрия 70-80-х годов, где мощное участие государства в распределении доходов населения и обеспечении социальных гарантий компенсировалось частной инициативой и свободой слова, а цементом смычки являлся союз активных профсоюзов и массовой партии социал-демократического толка. Или даже Чехословакия 67-68-х годов до падения Дубчека, или Югославия эпохи Тито с элементами конвергенции, или, к примеру, внутри СССР - Советская Эстония, где социалистические структуры в политике и экономике сочетались с относительно высокой производительностью труда и европейскими культурными традициями.
Коммунист революционен по определению. «Манифест компартии» с призраком, который бродит по Европе, вдохновляет на передел мира. Для себя такой человек должен оставлять захват ощущением борьбы и понимать, что его ждёт, как правило, трагический исход. Понимать, что возможность полнообъёмной реализации идеи в социальной практике сомнительна. Это личностный путь за пределы истории. Тот же механизм работает и в отношении революционных движений и партий. Даже на межгосударственном уровне мировое сообщество определяет в страны-изгои тех, кто отстаивает до сих пор отказ от глобальной системы, например, Иран, Кубу или КНДР.
В 1968 году Йошка Фишер участвовал в студенческих волнениях, а 30 лет спустя стал министром иностранных дел ГерманииНо если ставить своей задачей улучшение жизни большинства, отдалённого от власти и денег, то работать следует только внутри системы, терпеливо добиваясь и дожидаясь небольших позитивных изменений. Те же Даниэль Кон-Бендит или Йошка Фишер начинали как радикальные леваки в конце 60-х, но уже 30 лет спустя перешли к парламентской и правительственной работе, словно подтверждая фразу, что «если ты не революционен в юности - то у тебя проблемы с совестью, если остался таким в зрелости – то с мозгами». Подобных исторических примеров множество. Вся проблема в том, чтобы вовремя изменить сознание, не меняя ценностей.
А вот с этим у индивида, да и у человеческого общества в целом – большие сложности. Я полагаю, это происходит из-за того, что люди пользуются понятиями, не вдаваясь в их смысл. А слово, которое, как известно, «в начале было», этого не прощает. Любое личное или общественное дело при недостатке осмысления оказывается загубленным. Безусловно, определившись в смыслах, те же коммунисты и социал-демократы естественно окажутся по разные стороны границы системы. С другой стороны, более глубокое осмысление своих целей и задач позволит левым партиям и движениям нерадикального толка выступать единым фронтом вместо того, чтобы вести между собой изнурительную борьбу.
